Парни прямого действия

Существует немало личностей, согбенных под грузом собственного интеллекта, которые ненавидят простых американских парней, Бивиса и Батхеда, за то, что те не в состоянии прочитать и фразы из Маркузе или Адорно. Ценности плоскожопых умников опрокинуты двумя телевизионными дебилами. Полстраны заговорило на переводном языке американских дебилов: «круто!» «ты чё, баклан?» «какое дерьмо!». Чья-то жизнь пошла коту под хвост. Что стоит весь архив самиздата начала девяностых перед возможностью что-нибудь взорвать, поджечь, куда-нибудь вписаться на халяву? Умельцы красиво попиздеть, разумеется, в панике: их разоблачили. Появился язык, на котором очень точно, одним словом, можно охарактеризовать и их деятельность, и то, чем они, на самом деле, являются: «Полный отстой!» Подобный феномен описан в сказке Г. Х. Андерсена «Голый король», когда тупой младенец не выдержал и спизднул, что король голый, и ропот пошел по толпе.

Бивис и Батхед только то и способны заметить, что король голый. Из длинной нравоучительной речи очередного инструмента системы они услышат только одно слово: «Он сказал: прибор!» — и будут долго ржать. А больше ничего и не требуется. Пусть кто-то нудит, что нужно изучать врага, надо понимать его язык, — два идиота одерживают победу, потому что у них нет мозгов, которые можно запудрить. Они знают, чего хотят, и идут туда, где им это в той или иной форме сулят. Система действует так: всё обещает, заманивает, а потом начинает компостировать тебе мозги: ты должен сделать то, ты должен сделать это, у тебя обязанности, права, мы все надеемся на тебя, парень и всё такое, и пока ты сообразишь, что к чему, они уведут и бабки и телок, а ты останешься чесать в затылке и рассуждать о гуманизме, феминизме, фетишизме, капитализме, экологии и социологии; а главное, тебе уже самому будет стыдно, что ты, засранец, чего-то хотел в то время, как кто-то убивает морских котиков и бомбит сербию.

Были разоблачители, типа Ролана Барта, описывавшие язык современных мифологий, но они развели такой дискурс, из которого сами не выбрались. Мифологии ассимилировали разоблачителей. Теперь телевидение разоблачает телевидение и повышает свой рейтинг. С Бивисом и Батхедом однажды произошла такая история: по эМТиВи шел отстой, Бивис и Батхед переключили канал и увидели, как в программе «Великие люди Америки» Франклин пытается поймать молнию ключом. Он перекидывает ключ через ветку большого дерева. Когда начинается гроза, молния бьет прямо в ключ, — дерево загорается. «Круто!» — вопят дебилы. Они видят в окне точно такое же дерево, тучи и молнию, хватают ключ и карабкаются на дерево. Бивис держит ключ в руке, стоит на плечах Батхеда. Молния, разумеется, тут же поражает обоих. Бивис и Батхед в больнице, врачи никак не могут обнаружить мозговой активности, особенно у Бивиса. Приходит телевизионный корреспондент и, пытаясь состряпать скандал, выспрашивает, из каких кошмаров ребята почерпнули идею с молнией. И тут выясняется, про «Великие люди Америки», — экая хуйня! Бивис и Батхед в больнице смотрят телевизор, репортаж про них. Знакомая тетка корреспондент рассказывает, что подростки видят много жестокости по телевизору, двое ребят, насмотревшись клипов эМТиВи… короче, понятно.

Пора понять: болтовней не победишь болтовню. Новые герои, Бивис и Батхед, открывают метод радикального непонимания дискурсов, благодаря чему уделывают Америку. Находясь на экскурсии в Белом Доме, они пристают к Челси Клинтон, случайно звонят министру обороны, «какие будут указания?» приказывают поднять все самолеты; за ними гонится ФБР, — они ведут себя настолько дебильно, непредсказуемо, что поймать их не удается. Все хуйня, все нипочем. Они не протестуют, — они динамят. Их берут на работу обзванивать потенциальных клиентов и предлагать им журналы, вместо этого Бивис звонит знакомому ветерану вьетнамской войны и предлагает оружие по смехотворной цене. Ветеран соглашается, — Бивису ставят плюсик, что он что-то продал. Батхед в это время пытается снять по телефону первую попавшуюся телку. Их, конечно, выставляют за дверь со скандалом, но угар-то был. Именно так следует обходиться с мелкими тиранами: легко и бесстрашно. Бивис и Батхед устраиваются в Макдональдс, но поскольку они круто тормозят, выстраивается огромная очередь, порождающая миф о забастовке. «Да! Да! Мы бастуем! — крякают дебилы — забастовка это круто!». Тут же появляется тётка-корреспондент, желающая нажиться на скандале. Но Бивис и Батхед опять хрюкают нечто неподобающее, типа: «сейчас начнём работать», буквально-таки срывая ей съемку. Хозяин взбешён: «Я вас уволю!». Тётка радостно сообщает телезрителям: «Очередное сопротивление подавлено». Бивис и Батхед не революционеры-шестидесятники, им не вобьёшь в голову что профсоюзы и советы — это круто обыкновенный старпёрский отстой! Ни бабок, ни телок, ни угара. Скажете: буржуазные ценности — отстой! Ваши слова — отстой, потому что когда-то вам объяснили, что есть буржуазные ценности, и искренность побуждений вам кажется неприличием. Для Бивиса и Батхеда так вопрос не стоит, их так легко не проведёшь. «Он сказал не стоит! Хе-хе-хе!».

Парни прямого действия учат: можно просто пялиться в телевизор, потому что это крутой галлюциноген. Дурной клип — плохой трип. Можно пойти погулять, найти дохлую кошку и попытаться сдать её в меховой магазин. Можно прокатиться на машине, раскатывающей асфальт и разъебать полгорода, можно зайти поссать в церковь, в исповедальные кабинки, можно приклеить бороду резиновым клеем и с этой хуйней на лице попытаться снять пару совершеннолетних тёлок, можно даже опрокинуть уличный сортир перед концертным залом, в который не пустили. Жить надо весело. Главная заповедь: не будь отстоен. А разве не так должен вести себя настоящий панк? Даже имена у Бивиса и Батхеда панковские: Бивис — в переводе что-то типа бобра, на ихнем тюремном жаргоне это же слово означает «вонючие волосы», Батхед — переводится как голова-задница. Бивис и Батхед себя панками не называют, они не интересуются культурным наследием пап и мам, у них учитель — хиппи, зачем им путаться со всем этим хламом. Тем не менее, они — те, кто должны панков вразумить.

Сейчас, когда буржуи понаделали рок-магазинов, где продаются одежды «в стиле панк», когда позабыли, что панк-рок — это принцип (выучи три аккорда и создавай свою группу), а не музыкальный стиль, когда весь панковский угар пытаются причесать под симпатичное ностальгическое ретро, именно сейчас должны были явиться миру хулиганы, дебилы, которые на любое способны, которые любят чипсы, взрывы, огонь, дерьмо, трупы, маструбацию, раздавленных жуков,(не потому, что больные-извращенцы, а потому что это круто, это тебе не тонким перышком писать буквы разные в тетрадь учат в школе). Бивис и Батхед — следующее звено эволюции. Как бабочки возле чадящих заводских труб мутируют и меняют окраску, так и Бивис с Батхедом, идеально приспособлены к новой среде (ничто их не беспокоит). Они всё с удовольствием разрушают, нет ни страданий, ни ломок, ни ожесточения. Именно такие люди способны совершить истинно анархическую революцию, то есть разъебать компрадорский капитализм и угореть на останках, ничего помимо этого не желая.

Да, Бивис и Батхед — всего лишь герои популярных мультфильмов. Старпёрское сознание отказывается воспринимать популярные явления, — ему милей герои занудных комиксов из непереведенных анархо-журналов. Для тех, кому этот подход ближе, сообщаем: отец-создатель Бивиса и Батхеда, Майкл Джадж, долгое время рисовал комиксы и писал статьи в угарнейший левый журнал TOUGH INTENTIONS («Крутые намерения»). Журнал публиковал серьёзные идеологические статьи впермешку со всяким блефом про мифические терорганизации, собирал деньги для несуществующих героев-революционеров, сидящих в тюрьме, по-видимому держал связь с реальными заключёнными-анархистами, призывал к бунту и сопротивлению во всём, начиная с посещения супермаркета, кончая…

Героями комиксов Джаджа были муравьи из организации «Чёрный Слепень», наряжавшиеся в костюмы слепней, и терроризировавшие быков, слонов и носорогов. Помимо прочего, Джадж сам был не прочь, чего-нибудь подзорвать, и будучи профессиональным физиком, изготавливал небольшие бомбы, которые неизвестно куда шли. Джадж терпеть не мог слюнтяев и словоблудов из околоанархической тусовки, о чем неоднократно писал в журнале. Группа, издающая «Крутые намерения», была, по-видимому немногочисленной. И когда кто-то там из них погиб, а кто-то круто сел на иглу, Джаджу всё надоело и он написал о своем выходе за пределы «конформистского протеста». Он писал, что революция для него — не пустой звук, и побеждать она должна повсеместно, а не в отдельно взятом подвале, поэтому он хочет идти в реальный мир и сводить его с ума. Года два о Джадже ничего не было слышно, потом появились Бивис и Батхед.