Действующие лица:
Густой туман. Посреди Керченского пролива медленно плывет утлый чёлн. На носу сидит грустный пёсик УУМ, свесив вниз язык. Неподалёку от синего в белые пупырышки собачьего языка красной краской густо выведено название посудины — «Левый наворот». На вёслах сидит молчаливый Герасим. Левое весло заметно длиннее, это — сознательный выбор экипажа лодки, по их мнению, так они будут всё время держаться левого курса. Незаметно для них на практике происходит совершенно наоборот. На корме, прижавшись друг к дружке, ведут давний научный спор учёные мужи. Тема спора — превращение собаки в человека и неудача всех предыдущих экспериментов с УУМ.
Преображенский (мечтательно): Эх!
Далее следуют семьдесят четыре абзаца автоцитат из произведений самого профессора. Удалены модератором.
Борменталь (назидательно): Ух!
Далее следуют сто двадцать семь абзацев из произведений профессора Мечникова и доктора Пирогова. Удалены модератором.
Преображенский (страстно): А жаль, что никак не выходит. Я уже и имя будущему сапиенсу придумал: Полиграф Полиграфович. Или Александр Абрамович, на выбор.
Борменталь открывает рот, чтобы возразить. Неожиданно челнок ударяется во что-то твёрдое и прочно садится на мель. Это Коса Тузла. Песик УУМ издаёт душераздирающий, совершенно не собачий вопль.
Герасим (поворачиваясь к профессору и доктору): Туман, блин, ничего не видно. Что дальше делать будем, а?
Преображенский (совершенно не растерявшись): Хороший вопрос. Можно сказать, даже классический. Ещё в…
Далее следуют двести два абзаца автоцитат из произведений самого профессора. Удалены модератором.
Борменталь тем временем переводит дух и явно готовит контраргументы.
Глубины Керченского пролива. Боевым ромбом плывут четыре аквалангиста. Это
Архипенко, Латурович, ибн Потап и Тор
Густой туман. Всё та же лодка. Герасим дремлет, ожидая окончания спора учёных. Кто из них сейчас говорит, разобрать трудно, кажется, они это делают оба, не слушая друг друга. Да и зачем? Аргументы визави они знают уже лет по пятнадцать. Тем временем УУМ начинает беспокойно урчать в сторону левого борта.
Преображенский (прерываясь): …прочих псевдо-научных негодяев? Чу, доктор! Смотрите — пес что-то учуял!
Оба смотрят налево. Неожиданно над бортом появляется голова в маске и с трубкой для дыхания в зубах. Неизвестный (это Архипенко) выплевывает мундштук трубки и приветливо произносит:
Архипенко (жизнерадостно, с узнаваемым любому великороссу малоросским акцентом): Здоровэньки булы!
Преображенский (поворачиваясь к Борменталю, уверенным шёпотом): Трубка в зубах! Верная примета! Перед нами сталинист, коллега!
Борменталь (прищурясь, таким же уверенным шёпотом): Несомненно, коллега! Я узнаю этот характерный оскал!
Преображенский (вскинувшись, Архипенко): Со сталинистами не разговариваем!
Оба, надувшись, отворачиваются, продолжая шептаться. О чём — слышно очень плохо, доносятся отдельные фразы вроде «не слушали меня в Испании», «забыли о моем мнении в Китае».
Тем временем над левым бортом показываются ещё три головы. Это
Латурович, ибн Потап и Тор
Латурович (Архипу): Ну, что, узнал, кто они такие?
Архип (удивленно): Та щось не розумию. Я йим «здоровэньки булы», а воны мени якесь такэ слово сказалы… Сту… Сте… Не дочув. Може, нашойи нэ знають?
Латурович (приветливо): Может, действительно, иностранные граждане какие? Языков много. А сольются они в единый ой ещё как нескоро. Если вообще сольются. (обращаясь к сидящим в лодке) Эсперанто знаете?
Дальше произносит две фразы на эсперанто. Удалено удивлённой модератором.
Преображенский и Борменталь нахмуренно молчат. Первый толкает второго локтем и кивает на трубки у всех трёх новопоказавшихся.
Латурович (обеспокоенно): Опа! Кажется, они и меня не понимают. (обращаясь к ибн Потапу) Попробуй-ка ты!
Ибн Потап (вежливо): Парле ву франсе?
Борменталь настороженно, но утвердительно мотает головой.
Ибн Потап (расстроенно): А я вот — никак по-вашему. (поворачивается к Архипенко) Ты был прав, точно иностранцы. Наверное, простые рыбаки — лодочка-то совсем прохудилась. Эк, занесла их нелёгкая! Да ещё, кажется, застряли в этом тумане? Поможем братьям по классу?
Тор
Герасим (неожиданно проснувшись при слове «интернационалистский», со сна ничего не понимает»: О! А вы ещё что за такие?
Преображенский и Борменталь предостерегающе шипят на Герасима. Тот непонимающе хлопает глазами.
Тор
Герасим (недоуменно): Каким французским рыбакам?
Борменталь (не выдерживает): Не говори с ними! Это — сталинисты, видишь, у них у всех трубки!
Немая сцена. Четвёрка аквалангистов молча переводит взгляд то на одного пассажира «Левого наворота», то на другого.
Преображенский (сурово): Ну, чего уставились? Пшли вон, сталинюги!
Ибн Потап (несмело): Да мы просто помочь вам хотели? Видим, застряли между украинским и российским берегами?
Преображенский (ещё суровее): Во-первых, доктора не имеют отечества. Во-вторых, если застряли, значит, это объективно. Следовательно, никто нигде не застревал, ясно вам? А в-третьих, никакая помощь от сталинистов нам не нужна в принципе. Потому что они все сволочи.
Борменталь (утвердительно тряся головой): Согласен, коллега!
Далее Преображенский и Борменталь хором произносят семьсот три абзаца цитат из доктора Пирогова и профессора Преображенского. Удалены модератором.
Неожиданно над удивлёнными Архипенко, Латуровичем, ибн Потапом и Тор
Преображенский, Борменталь и Герасим ошарашено открывают рты.
Дух Мао Цзэдуна (приухивая): Пора, аквалангисты! Сталин дал приказ! (исчезает)
Аквалангисты дружно ныряют.
Перепуганный пес УУМ неожиданно для себя падает в воду и стремительно идёт ко дну, нагоняя аквалангистов.
Занавес.